Мысль о том, что два главных музея Петербурга координируют между собой свои выставочные проекты, безусловно, крамольна. Но совпадение получилось интересным. Новая выставка в корпусе Бенуа Государственного Русского музея называется  «Натюрморт 1920-х – 1930-х годов» и изящно перекликается с масштабной эрмитажной выставкой фламандцев во главе с Франсом Снейдерсом.

Экспозиция Русского музея приглашает нас взглянуть на раритеты из музейной коллекции. Это шедевры из разряда тех, что редко можно увидеть в постоянной экспозиции,но которые при этом позволяют составить представление о развитии жанра натюрморта в отечественном искусстве начала XX века. Особая ценность выставки в том, что это шанс открыть для себя произведения не так хорошо знакомых широкому кругу художников того времени – таких как Владимир Авлас, Владимир Гринберг, Анатолий Гусятинский, Ерванд Кочар, Алексей Почтенный, Игорь Попов и других.

Натюрморт был одним из излюбленных жанров российских художников 1920-х – 1930-х годов. Предметный мир натюрморта воспринимался как язык символов, через которые раскрывались ценности нового мира, который строился на обломках поверженной империи. Кухонная утварь, бытовые приборы, газеты и журналы превратились в живописные свидетельства новой эпохи и нового человека,  которого она породила..

С началом XX века традиционные композиции уступили место более радикальной перспективе и асимметричным объемам. В мир натюрморта пришли кубизм и футуризм, нестандартные ракурсы и контрасты, а также новые сюжеты. Так, например, Ерванд Кочар написал в 1918 году под влиянием своего педагога Петра Кончаловского натюрморт с непривычными для этого жанра атлетическими гирями. Художниками руководили поиски новых смыслов и желание исследовать новую действительность, в то время как чистая эстетика  уходила на второй план.

Именно в этом контексте можно рассматривать «Натюрморт с бутылью» (1929) Владимира Гринберга, где композицию дополняет старое жестяное ведро, а также «Противогаз» (ок. 1933 – 1934) Петра Осолодкова, где зритель встречается взглядом с зияющей темной глазницей резиновой маски устрашающего предназначения.

Даже классические цветочные мотивы звучат иначе. На смену сочным краскам пышной живой зелени пришли высохшие стебли, вместо ярких садовых букетов мы чаще видим сломанные и хрупкие полевые цветы: «Натюрморт. Сухие травы»  Алексея Почтенного и и «Желтый натюрморт» Марии Ломакиной. Выставка натюрморта в корпусе Бенуа это возможность понаблюдать за тем, как в художнике сочетаются эстет и исследователь. А еще  – совершить путешествие во времени и оценить живопись как документ и свидетельство ушедшей эпохи и поразмышлять о том, какие ценности прошли проверку временем, а какие рассыпались в пыль, подобно высохшим цветам.